Рассказы о Тверских святых

77 – От трудов не отказываюсь, отче, – склонил Арсений голову смиренно, руки к груди прижал. – Но зачем, скажи мне, избирать человека, если не хочет, не может он такой высокий сан принять. – Худо выбирать такого, говоришь? А я скажу – добро. Тот и будет хорош правитель, кто отказывается от высокого сана: хоть в мирской жизни, хоть в духовной. Считая себя недостойным, будет он трудиться, не покладая рук. Сколь много не сделает, все недоволен собой – мало тружусь. Так будет он мыслить. Тот же, кто хочет власть и получит ее наконец, тот доволен – достиг своего, добился, что хотел. Вдумайся, как человек сей мыслит: «Достиг я своего». О себе дума первая, а уж потом о других забота, – он пере- вел дух, подошел к Арсению. – Ведаю, ведаю, брат мой, мечтал ты о молитве тихой, благостной, всеочищающей, когда шел на службу ко мне. Много дел было у тебя, а теперь и того больше будет. Ведаю, ведаю, характер у тверской князь не мед. Грозен муж, в гневе резок, себя не помнит. Подумать только. С Москвою пять разов ратился, пока в 1375 годе московский князь Дмитрий Иваныч не подсту- пил к Твери со своим огромным войском. Трижды, ты помысли, трижды, – он показал три тонких пальца, – получал Михаил от хана Золотой Орды ярлык на великое Владимирское княжение. Вот к чему рвалась его душа. Кажется, все готов был сделать, что- бы стать великий Владимирский князь, как его дед – Михаил Свя- той, как отец – Александр. Все готов, даже грех в душу взять, ты молвишь. Нет, нет, ошибка будет, коль так мыслишь. Вместе с яр- лыком на великое княжение хан свое войско давал. Чтобы силой заставить несогласных принять Михаилу. И что ж? Не брал Твер- ской князь ханское войско себе в помочь. Вот ведь как. Не брал ни един раз. Так думал: «Не захочет русская земля видеть меня главой своей – ее воля, а силой власть хватать не буду». А ведь ведал, ве- дал Михаил, что без большого войска не одолеть князей, в первую голову, Московского. Не хотел русскую кровь лить, малых деток сиротить. Вон он каков. Сердце-то усть не токмо за Тверь болит. Киприан передохнул после долгой речи, похрустел пальцами и, взяв за руку Арсения, усадил на лавку. – Видел я при дворе Константинопольского патриарха зверь диковинный. О-о, каков грозен! Грива космата, пасть велика,