Рассказы разных лет

5 люди с нами работают! Не то что некоторые: ах, устали, эт-та, дежурства замучили, один мне недавно говорит. А сколько, спрашиваю, дежурств? Два в месяц! – он передразнил кого-то тоненьким голосочком. – Э-эх, работнички, не говоря худого слова. – Отдышался от своей бурной, громкой речи и спросил тихо: – Как он сейчас, не знаете? Вчера дежурил, был у него, – смутился Белов, понимая, что разговор его и поведение тогда, на дежурстве, были неприятны старому доктору. – Одышка, боли в груди, слабость. – Ах ты, несчастье какое, так тяжело ему! – закачал головой Иван Данилович. – Да, тяжело, – согласился Белов, которому не терпелось высказать, почему именно страдает доктор. – 83 года прожил, наверное, и не болел как следует, а сейчас прихватило, каково это, от здоровья – да сразу в боль, в страдания… – Не болел? Кто, эт-та, не болел? – нахмурился Иван Да - нилович, с неприязнью глядя на Белова. – Эт-та, Андрей Николаевич-то не болел? Эка сказанул! Нет, дорогой, по - трепали его болезни, помучили, я-то хорошо знаю, как же. В двадцатом сыпняк перенес, это когда еще у Буденного был. 20 суток без сознания. Только поправился – брюшной тиф, да тяжелый, эт-та, язвы в кишечнике, прободение, перитонит, как жив остался – уму непостижимо. Ну а потом спайки в жи - воте – на всю жизнь мука осталась… Почему он и худой такой. Как лишнее чего съест, так, эт-та, закрутило. – Редактор долго молчал, опустив голову. Закончил тихо: – А уж про эту вой­ ну и говорить не приходится, похлебали горюшка, всем до - сталось. Прикрыв глаза рукой, нагнувшись над столом, молча сидел Белов… Следующее его дежурство было воскресным. Сделав обход, Белов заспешил к заветной палате. Рукавишников быстро по - вернулся на скрип двери, узнал молодого коллегу, улыбнулся. – Доброе утро, Андрей Николаевич. Как вы себя чувст­ вуете?