Земля прифронтовая

побежали с носилками. По крайней мере четверых красноармейцев мы таким образом спасли. А потом снова мчались зигзагами к бомбоубежищу, которое тогда находилось на месте дома №8 по улице Дзер- жинского…. После девятой ночи непрекращающихся бомбежек мы вернулись из бомбоубежища и увидели только по- ловину своего дома. Наша квартира была крайней в уцелевшей половине и совсем не пострадала… Улица наша — рядом со станцией, и видеть станцию после бомбежки было страшно: вместо привычного желез- нодорожного пейзажа — вспаханное поле с воронками, обломками вагонов, искореженных рельсов. Помню, две смены мама не работала на ст. Бологое, ходила на ра- боту в Бушевец. Действовала только одна железнодо- рожная колея, остальное было разбито. Большинство поездов в эти дни не проходили через станцию, раз- гружались где-то рядом на полустанках — и в обрат- ный путь. А восстанавливали все разрушенное вруч- ную, техники не было, и даже мы, малыши, понимали, как это было трудно. Вот так мы и жили, дети вой- ны, ежедневно играя в прятки со смертью и не по го- дам быстро взрослея…» Любовь Николаевна Сорока записала воспомина- ния Черемных (Трусовой) Александры Ивановны, уроженки села Березовский Рядок: «По рассказам родителей, Александра Ивановна помнит, как во время Великой Отечественной войны отец понес почту на обмен пешком (лошадей не хва- тало) на станцию Мста к Ярославскому поезду. Когда время прибытия поезда прошло, а его все не было, 284