Музыкальные вечера в Дахау

1 20 бочка, к которой сбоку была прислонена деревянная сту- пенчатая лестница. Стены, окрашенные вплоть до потолка синей масляной краской, были усыпаны жирными темно- красными клопами, и везде виднелись полосы от раздав - ленных паразитов. Утром к нам пришли со столиком и табуреткой русские писарь и переводчик, а также представитель немецк о й ко- мендатуры. И как раз в этот момент я свалился на пол и не смог самостоятельно подняться из-за слабости и режущих болей в желудке... Режим пребывания в тюрьме в дневное время был бо- лее или менее либеральным: разрешалось свободно ходить по территории, заходить в некоторые камеры. Утром оби- татели сами выносили парашу. При мне основная масса во- енно пленных была доставлена из Крыма, и в частности из- под Севастополя. Небольшими группами их периодически привозили из других мест, а потом отправляли на запад, главным образом в Германию. В тюрьме находились также гражданские лица — попав- шие в руки немцев разведчики, подпольщики, хозяйствен- ники. Были и обычные преступники. Там же содержали евреев и политработников Красной Армии. В отличие от обычных военнопленных для них установили очень строгие условия содержания в тюрьме. Пленный командный состав был отделен от рядовых бойцов, ефрейторов, сержантов и старшин. Однако те из командиров, кто обладал здоровьем, позволяющим выполнять не очень тяжелые работы, скры- вали свое командирское (тем более – комиссарское) военное звание, предпочитая ходить в рядовых. В тюремной администрации работали главным образом украинские и русские полицаи, к которым следовало обра- щаться «пан» или «господин». Однако высшим начальством в тюрьме были немцы. В основном распоряжались в ней военные чиновники соответствующего ведомства, а также неявно — офицеры СД — службы безопасности. Наружную охрану тюрьмы осуществляли также немцы, но ещё на по- стах стояли многие из бывших советских людей. В один из первых дней пребывания в тюрьме я прохо- дил мимо большого четырехэтажного тюремного корпуса и остановился из-за того, что из его подвального помещения услышал через зарешеченное окно разговор на языке, во многом напоминавшем немецкий. Это помещение было за- полнено несчастными евреями, обреченными на смерть, о