1905 год в Тверской губернии

— „Ио я совсем не знаю". — „Ах! Вы не знаете, что это такое? Это значит—отказ от работы. Мы, рабочие, часто это делаем, чтобы добиться лучшей жизни. Отка- житесь работать на господ". — „Но тогда... Все разрушится, вы думаете?". — „Да, утешьтесь,—разрушатся старые порядки, найдется много каменыциков, которые в один миг возведут новые". — „Тогда я последую вашему совету, благодарю вас, будьте здо- ровы". С этими словами ложь вышла из мрачной комнатки и на этот раз сердце ее сильно забилось. А на лице выразилась радость. Она чув- ствовала, что ей предстоит сделать что-то действительно великое. На другой день поднялась невообразимая суматоха. Черное стало белым, правое левым, кривое прямым. Все потеряли головы, не пони- мали, не понимали, что они говорят и видят. Приказчики в лавках заранее предупреждали покупателей, что продают им гнилье и брак. Офицер побежал к своей невесте и сказал ей, что хотел жениться не на ней, а на ее деньгах. В окружном суде товарищ прокурора должен был сказать обвинительную речь против воришки, но вдруг, не зная, что с ним делается, начал защищать его, начал ругать общество, ко- торое неравенством и нищетою доводит своих членов до воровства; кончив речь он в ужасе бросился бежать из суда, зная, что теперь его прогонят с места: начальство посадило его, чтоб обвинять, а он защищает. А что делалось в школах: учителя истории правдиво рассказы- вали, как произошло государство, как один класс стал править дру- гим, как появились богатые и бедные, рассказали, что нужно делать, чтоб добиться справедливости и закона. Священник перестал говорить о сотворении мира в шесть дней, а рассказывал, как произошел чело- век и животное царство по законам природы; в университетах профес- сора говорили студентам, что они граждане, что они молоды и должны со всем пылом юности бороться с подлостью и бесправием. Студенты кричали: „Да здравствует право! Долой бесправие и беззаконность!" И целыми толпами ходили по улицам, всем возвещая свою готовность на всякую борьбу. Их молодые лица дышали воодушевлением, свежие голоса пели песни свободе, и бедный люд, встречаясь с ними, чувст- вовал в них своих защитников. Полицейские стояли на своих постах, но не смели их тронуть, не смели шевелиться, подавленные решитель- ным и спокойно-твердым видом толпы. Вот раздались продолжительные заунывные гудки на всех фаб- риках. Прогудели раз. Прогудели два, три. „Что там случилось?". Рабочие стояли па всех улицах и не шли работать: требовали хозеяв.