1905 год в Тверской губернии

тратить бесцельно народных денег. Ваше начальство об'являет народ „бунтовщиком" и снова посылает вас восстанавливать пулями и шты- ками „порядок". Когда раненые солдаты, изнуренные и искалеченные потребо- вали, чтобы их вернули на родину, где их семьи без поильцев и кор- мильцев пухнут с голоду, начальство не постеснялось об'явить всю Манчжурскую армию „бунтовщиком" и отказалось исполнить требо - ванне солдат. Когда сибирские железно-дорожные служаш,ие и рабочие не по- слушались начальства и повезли солдат, правительство об'явило си- бирских рабочих „бунтовіуикаміі" и послало солдат из России рас- стреливать наших сибирских товар иш;ей. Когда флот, который видел, как адмиралы трусливо сдавали броненосцы и воровали казенные деньги, потребовал удаления началь- ства, все морское войско было об'явлено „бунтовщиком" и вас, сол- даты, повели против матросов (Кронштадт, Севастополь, Либава). Когда целый броненосец (Кн. „Потемкин-Тавр"), не будучи в силах сносить гнет начальства, перешел на сторону народа, прави- тельство об'являет его „бунтовщиком" и посылает укрощать матро- сов их же товарищей. Но вот война с японцами закончена. Потерпев ряд поражений и растратив народные деньги, правительство под напором настойчивого требования народа, вынуждено было заключить мир с японцами. За то оно повело усиленную войну с своим народом. Генералы, которые осрамились на Дальнем Востоке, восстанов- ляют честь нашего оружия, расстредивая русских крестьян, русских рабо іих, избивая русских женщин и детей. „За что стрелять? Кому это нужно? Как можно? подумает иной раз солдат и у него невольно опустится винтовка. Перед ним встает родная деревня „Пееловка"... „Быть может"—подумает он,—в то вре- мя, как я стреляю здесь, там на родине, другие солдаты расстрели- вают моих братьев, насилуют моих сестер, безжалостно надругиваются над моей старухой матерью. За что? За что? Слезы дрожат на глазах. Совесть не дает покоя. Как это можно. А в это время федьдфебедь кричит: „Не рассуждать, ты дал присягу! Пли!' „Да, я дал присягу"—думает солдат,—„оберегать родину, родной русский народ и от внешних и от внутренних врагов, но как могло случиться, чтобы вся родина, весь-то русский народ стал внутрен- ним врагом"? Против кого он восстал?—И как не рассуждать? Ведь я не машина и не бессловесный скот. Генерал Драгомиров называет нас солдат „серой скотиной" и на войну умирать за отечество нас