Бортеневская битва,мифы и реалии

и его враги» пишет о сознательном обелении роли Юрия, ибо это было политической задачей автора: «...представить виновником трагедии татар было основной тенденцией автораЖития. Оче- видно, что эта мысль намеренно внедрялась им в общественное сознание в противовес допущению альянса статарами, к которо- му так часто прибегалирусские князья, преследуя сиюминутные цели. И такая трактовка позже неизменно повторялась в тверс- ких, а вслед за ними в другихрусскихлетописях»^^'^. Но когда автор доходит до смерти Михаила Ярославича, берут верх эмоции живого человека, политические задачи уступают им место, сообщая повествованию достоверность и убедительность. И Кавгадый - это воплощение зла, «кровопийца», «нечестивый» - именно он преподаёт Юрию урок морали. И далее ЕЛ. Конявская пишет: «..если до последнегомомента два виновника смерти князя представлялись автором по-разному: Кавгадый обличался явно, ароль Юрия слегка затушевывалась, то, стоя над теломубитого князя, они вдругменяютсяместами: «Кавгадыйже, виді тіюнаго, лаяше съ яростью князю Юрью: "Не отець ли тебе бяшет князь великии?!Да чему тако лежит тіт наго повержено?"». Увидеть в этойметаморфозе авторскийумысел сложно, скорее всего, игу- менАлександр следовал известньш ему фактамД°''\ Как красиво и романтично название - «ослушник двух ханов»! Мы же видим не «ослушника», а человека, попирающего, невзирая на средства, любые законы - и русские, и Ордынские - во имя дос- тижения собственной цели. Человек, получивший в жёны сестру хана, получивший мощную военную поддержку, бежит с поля бра- ни, бросает и своё войско, и союзника, и даже не предпринимает попытки спастижену. Может быть, это тоже надо рассматривать не кактрусость, а как ослушание хана? Если быть точным и последова- тельным, то главуэтунужно было бы назвать: «Зять хана и ослушник всех и всяческих законов»! О подобном «ослушании» можно бьшо бы писать ещё и ещё, но не это является основной темой моей работы. Быть может, кто-то бросит: да это всё тверской квасной патрио- тизм! Нет! Я закончил школу и институт вМоскве, мои родители по- хоронены в Москве, моя сестра и поныне москвичка. И хотя слово патриот в наше время усиленно дискредитируется псевдодемокра- тами, я не боюсь заявить: я патриот и Твери, и Москвы, и России. Моемусердцудороги все эти понятия. Именно поэтомуя хочу при- бегнуть к поддержке бесспорного авторитета В.О. Ключевского: «На стороне тверских князей были право старшинства иличные доб- лести, средства юридические и нравственные; на сторонемосков-