Бортеневская битва,мифы и реалии

ными. Своим бессмысленным, сточки зрения современного прагма- тика, упорством такой герой рождает в душе и противника, и самого народа образ неж^едимости —раньше, чем забрезжит хотя бы первый, слабый свет осупцествившейся победы». «...как воин и христианин, он понимал также, что грань между смирением и смиренностью тонка, едва уловима, что перейти ее легко, но вернуться назад почти невозможно. Потому что смирен- ный (у-смиренный — русский язык гибко передает это существен- ное различие!) — раб. Готового все время отступать заставят отсту- пить до конца». «Так представим же себе, какого мужества требовал тогда выход на поле боя. Но— выходили, потому что такой выход осоз- навался не только как воинский и национальный, но и как религи- озный долг. Легко не бояться врага, силу которого себе даже не представляешь; но истинное мужество состоит в том, чтобы, зная эту силу, свой страх перед ней преодолеть. И потомуубеждена; по- беду Руси готовили также и те, кто, видя ужас лицом к лицу, все же говорил: «Иду на вы». Михаил Тверской — среди них». Как расширяют и возвышают значение битвы эти соображения московского историка и публициста Ксении Мяло. По достоинству оценивая Бортеневскую битву и подвиг князя всея РусиМихаила Ярославича, я ни в коей мере не умаляю значе- ние великой Куликовской победы, равно как и других военных столкновений с Ордой. Но совершенно очевидно, что и Куликов- ская битва, и победа на реке Вожжа были предуготовлены на ген- ном уровне многими попытками русичией противостоять ордын- ской военной машине, и Бортеневская битва стала среди них одной из самых значительных и первой победой над ордынской конницей, так подробно зафиксированной и описанной источ- никами.