Первый великий князь всея Руси Михаил Тверской

Пономарёв является и автором текста, и режиссёром, и исполнителем всех ролей, а іфоме того—автором книги «Отечестюлюбец—Михаил Тверской» (так назвал князя Н. Карамзин), ряда статей о Бортеневской битве и других, всё юкруг того же образа Видимо, это уже до конца дней, сказала я Георгию Николаевичу, приехав по его приглашению в Тверь. Он согласился, согласившись со мной также и в том, что сегодня для России этот образ, может бьпъ, один из самых необходимых в ряду её исторических героев. Может бьпъ, потому, что вначале о герое нрк- но узнать, а как узнать, если, как мы видели, даже маститые историки и писатели сообіцают минимум сведений или вообще молчат о нём? Да, спектакль устойчиво держится на сцене Тверского театра, но вот когда был привезён в Москву и в течение нескольких вечеров давался в Музее им, Андрея Рублёва, пришли единицы. И это гоюрит ювсе не о каче- стве спектакля (ведь чтобы это качестю оценить, спектакль нужно, по іфайней мере, увидеть), но гфежде всего о неинформированности зри- телей —ни анонсов, ни откликов в прессе, а р к тем более на телевиде- нии практически не было. Но юзможно, это гоюрит и о чём-то более серьёзном и треюжном: таюке и об отсутствии в обществе интереса к героическому, особенно когда это героическое не увенчано зримым успехом (а это едва ли не высшая ценность в глазах огроллного количе- ства россиян) и когда рассказ о нём ведётся в интонации тихого и окра- шенного лиризмом размышления. Ведь по меньшей мере 15 лет прошло под знаком развенчания герои- ки вообще, вся Россия сильно поражена вирусом циничного прагма- тизма, а Москва — едва ли не больше остальных её городов и весей. И тут ей вдрр предлагают не броскую версию «альтернативной» исто- рии, а вслушивание в голоса давно ушедших веков и всматривание в образ даже не просто героя, но героя, чей подвиг в общем-то с трудом поддаётся восприятию на видимом плане. Не схватывается не только коротким зрением, но, как мы видели, порою и зрением именитых историков, привыкших измерять взглядом огромные временные рас- стояния, на которых иногда следствия оказываются удалёнными от причин. А между тем видимая всем, венчаемая лаврами победа, о кото- рой народ помнит веками (по іфайней мере, покуда не впадёт в исто- рическую амнезию), чаще всего предуготовляется теми, для кого она существует даже не і^сак надежда, но лишь как вера «Верую, ибо безрас- судно»— верую в то, что не схватывается ещё рассудочным сркдением, но постигается сердцем, движимым любовью. Вот поэтому — «отече-