Первый великий князь всея Руси Михаил Тверской

— То, что стали они христианами, это дело, конечно, вели- кое! Но на свете есть только один настоящий наместник Бога, и все знают: он живёт в Ватикане. И покудова свои головы эти русичи не сіслонят перед Папою, будет Бог их за это наказы- вать, их язычники будут бить! Со стороны дороги донеслись, наконеі;, іфики: «Едут!» Скюзь толпу трое всадников проскакало до центра базара У одного из всадников длинный восточный духовой инструмент. Кар- най гудит, созывая народ. Но народ и так рке оіфркил их плот- ' ным кольцом Слышны крики: «Ну, давай, давай! Ну, скоро?» Двое нукеров спешиваются, отстёгивают от сёдел, расстилают на кошме дорогой ковёр и бросают несколько подушеіс Обо- рачиваются и разгоняют толпу, освобождая дорогу. По узко- му людскому коридору идёт русский князь. Руки и ноги его закованы в цепи, соединённые между собою; на шее колода, которую он поддерживает рр<ами. Русский ішязь идёт босой, ни на кого не глядя, отрешённый, сосредоточенный, сопро- вохсдаемый двумя нукерами на конях. Хорст обращается к итальянцам: — Посмотрите, посмотрите: без обуви он идёт! Ну, понят- но: ярмо, симюл рабства, водрузили ему на плечи! Но зачем же гнать босиком? Прелат с удивлением поднимает глаза на татар-охран- ников: — Бот не думал... Неркели они столь изощрённы? В древ- ней Римской империи, когда гнали рабов на базар, разували, а потом донага раздевали... Эти ноги босые — символ рабства, как на шее ярмо. Пленника подюдят к копшам и толкают на колени в пыль у края кошмы. Толпа гудит, на пленника рсазывают пальцами, улюлюкают. Сквозь толпу проталкивается Пантелеймон с пе- реправы, подталісивает вперёд отрока: — Мотри, мотри, Ванятка, что с русским князем деют! Мот- ри и на всю жизню припоминай! Рядом с ним рке московский ісупец с перегфавы Евститей: