Первый великий князь всея Руси Михаил Тверской

живает его. Он поднимает голову — на реке всё так же мир- но покачивается их караван, он переводит взгляд на берег — в нескольких шагах от него, на тропинке, прямо на его пути, стоит митрополит Пётр. Они встречаются молча гла- зами, и, погрузившись в его пристальный взгляд, Михаил ощущает, что опять уплывает куда-то, в другой, неизвест- ный ему, неземной мир. Без приветствия, не обронив ни сло- ва, Михаил подходит и встаёт рядом. Оба медленно, обер- нувшись к реке, долго молча следят за мерцанием лунной дорожки. А потом, повернувшись согласно, неспешно идут по тропинке. — Как ты мыслишь, владыка, что ждёт нас с тобою в Орде? Ведь Азьбек, новый хан, говорят, ислам исповедует, всю Орду затянул в мусульманской узде. И уже православ- ных преследует. — Что же делать нам смертным, всё на небе и на зеллле в руце Божьей! !4<аль, что вера в Христа не смогла у них победить — я надеялся! Это было, пожалуй, возможтю... И тогда было б легче нам общий язык найти. — Ты, владыка, допускаешь такую возможность, что хо- зяин и раб могут общий язык найти? Я согласен, осторож- ность нркна нам, но что толку скрывать, что поіса мы просто рабы? Кабы Русь воспротивилась, поднялись мы против Орды все вместе, тот же Невский союзом с южною Русью не пренебрёг, для Орды путь на Русь уже полстолетия был бы заказан! Сколько б храмов русич построил, сколько б жиз- ней сберёг! И ещё, я хочу, чтоб ты знал и верил, владыка, я мечтаю в согласии править с тобой на Руси. Я бы очень хотел, чтоб обида тобою была забыта. Я пред ханом тебя сейчас поддержу и в дальнейшем не отрекусь! — Да, конечно, положение наше отчаянно скверное, и дорога, которой идём, ведёт в никуда! Данник может стать послушным и верным, но хозяину другом не станет он никогда! — Да, ты прав! И ещё, я хочу предложить Орде собирать дань единой, моею рукою, и пусть каждый мне платит не