Первый великий князь всея Руси Михаил Тверской

— Что же, на ночь у вас мы, пожалуй, и встанем, ну а князю и здесь ничего не достанет. — Но мы просим, боярин, тебя! Мы же все православные люди! — Ладно, пусть он у вас со скотом во хлеве побудет. И сто- рожа моя ночью будет iqxniro стоять, чтоб никто из вас в прят- ки со лшою не вздумал играть. * * * Низкий, выложенный из камня хлев для скота. Низкая, меньше человеческого роста, дверь. Блеют овцы. С телеги шес- теро ратников сгрркают гроб и через низкую дверь втаскива- ют его внутрь. Слышно отчаянное блеяние овец. Аланы, хозя- ева, молча наблюдают. Наконец ратники выходят и закрыва- ют дверь на засов. Двое умащиваются на камнях возле двери, остальные подходят к боярину, и старший из ратников обра- щается к нему — Дак всё, дальше-то чё? — Вон, ложитеся здесь, в телеге. И чтоб ночью никого не пускали к нему... Ежели что, сам с вас с каждого шкуру сыму... Боярин неспешно оглядывает своих ратников. Потом дол- го глядит на алан и трогает коня. * * * Тот же хлев, но рке глубокая ночь. Около входа в хлев едва радываются фигуры д в р ратников. Тихий шёпот: — Андрюха, спишь, что ли? — Да заснёшь возля этого хлева — А чё хлев-то? Бона в церкви батюшка объяснял сам Гос- подь во хлеве родился! — Да ить хлев-то не просто, со гробом! А днём-то, слышь, как было: это ж я маненько сморился и на гробе-то умостился. Будто сила кака меня вверх подняла, да чуть в матушку землю и не ютала! А все сюлочи ржут, мол опять так напился, что за борт телеги перевалился.