Первый великий князь всея Руси Михаил Тверской

юй Ивана Ивановича со стены сыплется штукатурка Саидбек поюрачивается к женщинам, сидящим на полу, рке разутым. — Ты, ты и ты, встать! Я сказал! К стене, лицом к стене! Он опять поворачивается к Ивану Ивановичу. Тот круто разворачивается и выходит. * * * И вот Басаевский штаб, в ординаторской. Самого Басаева нет. У окна один боевик, в дверях другой. Тот, что у окна, сидит на стуле в простенке между окон и втягивает аккуратно но- сом порошок с наружной стороны кисти руки. Иван Ивано- вич іфичит в трубку: — Что вы делаете, уберите немедленно БТР-ы, они опять начнут расстреливать людей, ведь Москва обещала Басаеву, они рке совсем озверели... Он некоторое время молча слушает и потом в сердцах кла- дёт трубі<су так, что чуть не разбивает телефон. Потом кидает- ся к двери, бежит по коридору, по лестнице, в дверях вестибю- ля его останавливает Саидбек: — Ну, что? — Обещали... Иван Иванович делает попытісу пройти в вестибюль к жен- щинам: — Я их только успокою... — Всё! Нечего тебе там делать! Я сказал! Иван Иванович отходит, пытается подойти к одному окну, к другому — везде боевики, его грубо отгоняют. Иван Ивано- вич быстро поднимается на второй этаж, там, у одного из окон, нет боевиков и собралось несколько заложников. — Смотрите, смотрите, вон женщины пошли... — Смотрите, смотрите, да ведь они босые! Почему они их разули? Зачем? В окно видна вытягивающаяся из дверей вереница женщин. Они идут действительно босиком. Почему-то большинство в светлом.