В чем величие Михаила Тверского

Тверь в военную катастрофу .. . Тверское войско явно представляло собой силу, с которой приходилось счигаться" . 82) Но теперь уже сам Михаил Ярославич во главе всей Владимирской земли приходил под стены Москвы. Совершенно очевидно, что, если бы была поставлена задача разгрома и уничтоження соперника - Москвы, то эта задача была бы выполнена, и следовательно, ежели "града не взя", то значиг такая задача и не ставилась . И если по 1308 г. практически все источники констатируют, что "бысть бой У Москвы .. . а града не взя .. ",83) то по 1305 г. , например Воскресенская летопись, вообще не упоминает о бое: "В лето 6813 Великий князь Михайло Тверский ... ходи к Москве на киязя Юрия Даниловича и на его братью, и взя с ним мир".84) И поразительно сколь непоследовательны критики Михаила, кои штурм и наказание Торжка рассматривают как проявление жестокости и варварства, а походы на Москву как проявление слабости и вялости политики. Теперь, пожалуй, можно ответить и на ранее поставленный вопрос, "почему" мы не хотим знать, за что так сурово Орда обошлась с Михаилом? Потому что тогда Михаила Ярославича Тверского на памятнике "Тысячелетию России" придётся поднимать с колен. Потому что тогда придётся признать, что жизнь Михаила - это не еДlПfственный, безусловно великий подвиг, жертвы собственной жнзни "за ~уги своя" , что столь жестокое наказание - это признанне самою Ордои за Михаилом таких "дел", которых она простигь ему не могла. Ведь утаивание дани Великим князем, пусть и не доказанное, необходимо было пресечь в назидание и живущим и потомкам, дабы была исключена сама возможность негласного накопления средств, негласного роста экономическо могущества Русского улуса, такого роста, который позволил бы незаметно собрать силы для отпора Орде, что потом и было осуществлено московскими князьями. В самом деле, простить какому-то рхсичу, что он посмел заставить князя Великой Орды "стяги поврещи', заставил его бежать с поля боя - опрощении подобного ие могло быть и речи, только жесточайшее наказание в назидание и жнвущим и потомкам. Вновь обращаясь к действительно замечательным страницам главы-портрета "Воин Христов", необходимо констатировать, что автор не прошёл мимо международной оценки деятельности Михаила Тверского : "Царём 'росов" назван Михаил Ярославич и в одном из тогдашних византииских исторических сочинений" . Автор пишет и "о стремлении Михаила Ярославича значительно повысить свой кияжеский ранг" . Однако тут же А.В.Чернышов замечает: "Возможно, это было и так, но, согласившись с этим, мы вновь начинаем заслонять человеческий облик Михаила княжескими бармами и царским венцом" . 85) Отодвигая подобным образом признание выдающейся государственной деятельности Михаила Ярославича на второй план, А. В . Чернышов находит некое внутреннее оправдание не заниматься анализом этой государственной деятельности. Ибо, если взглянуть на то, что пишется о Михаиле Ярославиче как О государе в предыдущих главах, становится непонятным почему к финалу разговора А . В.Чернышов всё-таки "соглашаетс,." с высочайшими оценками государственной деятельности Михаила Ярославича Тверского: "Свободный дух князя Михаила сочетал в себе черты Христова воина- 28