К 120-летию Тверской ученой архивной комиссии

14 Т.И.Хорхорguна ~~---------------------------------------------- частности, в объединении творческих и культурных сил. В 1882 г. Калачов был избран членом Академии наук. По его ходатайству было устроено новое помещение для архива министерства юстиции, открытое уже после его смерти, на выхлопотанной у города безвозмездно земле. Смерть застала Калачова за подготовкой издания «Материалов для истории русского дворянства». В традиционном изложении истории ГУАК упускается главное - тот аспект проекта, который сегодня называют научным словом «гуманитарный», то есть «человеческий», личностный аспект. Напомню, что эмоциональным толчком для разработки Калачовым архивной реформы послужил частный эпизод из его поездки в забытую Богом и людьми деревню Мок­ шан Пензенской губернии. Здесь в помещении местного суда он увидел старинный сундук, доверху набитый полуистлев­ шими столбцами ХУН века (до дна он так и не успел доб­ раться). Когда через год Калачов прислал официальный зап­ рос на эти документы, чтобы забрать их к себе в Москов­ ский архив Министерства юстиции, новый архивариус отве­ тил, что они бесследно пропали вместе с сундуком. Анало­ гичные ответы пришли из многих других мест, которые по­ сетил Калачов. Как ученый, как гражданин и как человек, Калачов был в отчаянии. Архивисты поймут чувства, кото­ рые его охватили. Это именно они продиктовали принцип, который теперь навсегда связан с его именем: ~Лучше пусть лишнее хранится, чем полезное уничтожится». Однако принцип легко провозгласить - труднее его ре­ ализовать. Чиновники в массе своей (и государство в це­ лом) не были заинтересованы в том, чтобы взваливать на свои плечи лишний груз и тратить деньги на хранение бес­ полезных для текущей деятельности бумаг. Нужно было ис­ кать, с одной стороны, меценатов, пожертвователей, добро­ хотов, а с другой стороны - единомышленников, энтузиас­ тов, у которых, как и у Калачова, болело сердце от зрелища гибнущей памяти о своих предках и о России.