Театр для детей и молодежи

С другой стороны , огромная ответственность, которую он налагает на меня, вызывает постоянное желание соответствовать некоему образу. Образу того человека, из-за которого люди пожертвовали всем, бросили свои семьи и трое суток провели здесь, на матрасах. Как ему соответствовать? ... Каждый раз, когда я выпускаю спектакль, когда возникают какие-то сложные ситуации, в голове у меня подсознательно бьется вопрос: «А станут ли за тебя голодать сейчас?» . Испытание огромное ... Не знаю, смогу ли я постоянно быть в зтом градусе «всенародной» любви, которую я узнала в те дни. Мы жили и живем сложно, сам коллектив невероятно сложен. Один только факт голодовки показывает, что каждый здесь - личность, человек с активной жизненной позицией. Актеры вообще подвластны переменам, они готовы, отдаваясь без остатка, всем своим нут­ ром, играть любую роль. Но данный коллектив, точнее, семья, уникален в том, что, будучи абсолютно разными в амбициях, они очень близки по сути. Близки друг другу противостоянием той беде, которая творится в мире. Эта беда называется: попасть в обыденщину, жить, чтобы выжить. Люблю я их еще и потому, что они - дети . По сути-то всех людей можно разделить на детей и взрослых. Но в театре можно быть, только будучи детьми, до тех пор, пока ты ребенок - в самых лучших, да и в самых худших своих проявлениях - до тех пор ты творец и человек театра. Все спектакли, которые мы с колективом осилили и сдюжили, все с такими разными концептуальныими нагрузками - Брехт и Булгаков, Эрдман и Андерсен - все, как ни странно, на одну тему. Да вообще любой творец поет всегда на одну тему. Задача режиссера в том, чтобы сделать зту тему единой для всех тех, кто творит с ним . О чем наша тема? О том, что настоящая жизнь - не в реальном мире, она в игре - заманчивой, иллюзорной. Настоящая жизнь происходит в созданном фантазией искусственном мире, в нем слышны отголос­ ки того мира, в котором живут все. И не более того. Как настоящая любовь, театр сильнее наркотика, сильнее водки, он хуже любой другой болезни. Да, болезнь, но куда как страшнее жить «адекватно». Это как материализм, это равносильно признанию, что смерть существует и что душа смертна. С этим вообще жить нельзя . .. Лрирожденному художнику природа вкладывает в душу идеал, заменяющий ему истину. С этим мы и живем, собственно, всем зтим и занимаемся. И если я кому и раскрываю глаза, то уж во всяком случае не на правду. Самое приятное, что обитатели нашей «квартиры» с пониманием относятся к тому, что я, «ответственный квартиросъемщик», не указы­ ваю направление полета . Считаю, что главное - зто ощущение невесомости, способность преодолевать гравитацию, то есть не подда­ ваться повседневным потребностям реального мира, не следовать моде, а только отдаваться внутреннему чувству и прислушиваться не к тому, что требует время, а к себе, своей душе, своим озарениям. Единственное - молчаливое - требование, которое предъявляет ко мне коллектив, - всегда быть в творческой форме, чтобы вдохновение не оставляло меня, чтобы я была способна поделиться своим озарением. Радостно видеть, что в период подготовки спектакля не очень-то задаются вопросом, а что будет в результате, настолько увлекателен сам процесс создания произведения, само творчество.