Записки командира батареи

А. Д. ВlI1lОградов "Записки командира батареи" ~РСКАЯ БИТВА После Сталинграда мы стали гвардейцами, 'и армия получила номер: 5-я гвардейская армия. В армейской структуре были созданы корпусные управления. Наша дивизия, теперь 97-я гвардейская, вошла в состав 33-го гвардейского корпуса, но с 1 августа, в разгар Курской битвы, мы перешли в 32-й, которым командовал генерал Родимцев, и там оставались до конца войны. В этот же корпус входили 13-я гвардейская и 9-я гвардейская воздушно-десантная­ наши постоянные соседи и боевые друзья. В составе 13-й дивизии мне довелось воевать на Сандомирском плацдарме и форсировать Одер, но об этом будет сказано в своё время. 5-я гвардейская армия входила в состав Степного фронта (генерал­ полковник Конев), которому предстояло провести укомплектование частей и оборудовать оборонительный рубеж позади Воронежского фронта налинии 3аосколье, Александровка, Белый Колодезь. Наш полк обосновался в районе большой деревни Бобровые Дворы. Рано утром 5 июля 1943 года глухо зарокотало где-то далеко впереди. Я спал в кладовке на огороде. Выскочил на улицу. Там уже стоял командир дивизиона Пётр СкибицкиЙ. Мы С ним командовали батареями под Сталинградом, потом он стал замкомдивизиона, а я начальником штаба того же дивизиона. Дружили, жили в одном блиндаже. Теперь он командовал нашим дивизионом. Родом Пётр был из Одессы, воспитьrвался в детском доме, так что характер имел одесско-детдомовский и перед любьiм начальником не пасовал и за словом в карман не лазал. В детстве определил себе фамилию и национальность - поляк! Как только стали формировать l-ю польскую армию, его отозвали туда, но разобравшись каков он поляк, "вышибли в шею", как доложил довольный Пётр, снова объявившись в дивизионе. Однако, во 2-ю польскую всё же попал. Писал мне письма, тосковал о родном полку и ругал боевое "усердие" своих панов. - Ну, что? Началось? - Похоже на то! Но гул вскоре прекратился и возобновился лишь через несколько часов. Нас по тревоге не поднимали, никуда не двигали, значит у Воронежского фронта хватило своих сил. Так рассуждали мы, в тылу. В тревожном ожидании прошли три дня. Наконец, 8-го июля мы двинулись в распоряжение генерала Ватутина, а утром ll-го вступили в бой. Толком не успели осмотреться, как утром 12-го двинулись в атаку танки армии генерала Ротмистрова, а им навстречу ринулись "Мёртвая голова", "Рейх" и "Адольф Гитлер" - эсэсовские танковые дивизии. Началось знаменитое танковое побоище под Прохоровкой. Наша общевойсковая 5-я гвардейская армия сражалась здесь же вместе с танкистами Ротмистрова. После войны мне довелось прочесть в воспоминаниях генерала Жадова, что Маршал Жуков сделал ему "строгое внушение за то, что полностыо 111