Записки командира батареи

А. д. Виllоградов "Записки командира батареи" ~РОВОГРАДСКАЯ ОПЕРАЦИЯ я уже говорил, что ход боя и его результаты с позиций полкового звена и, скажем, по оценке командарма могут значительно расходиться. Вспомним пословицу: конец - делу венец. Так вот, у взводного бой может закончиться разгромом взвода и даже полной его гибелью, а у командарма конец будет определён побе-дой и соответствующей реляцией. И это не будет ложью. Мнедовелось читать воспоминания Маршала Конева о Кировоградской операции. Маршал, видимо, правдиво изложил и свои замыслы и их удачное воплощение. Сомневаться в чём-то у меня нет оснований. По его приказу двигались танковые дивизии, расчленяли противника, уничтожали по частям. А вот со стрелковым полком нашей дивизии, который двинулся вместе с нашим дивизионом ночью к Кировограду как передовой отряд дивизии дело вышло иначе. Под утро мы вышли к деревне Обозновка и заняли перед ней пушечными батареями позиции (на прямой наводке), гаубичную отвели несколько назад и поставили в балочку за высотку. Впереди пушечных батарей тянулась цепь холмов, и чистый снег, покрывавший их, нежно розовел под лучами восходящего солнца. Пехота и обозники скрылись в деревне. Было начало января и они с удовольствием влезли в тепло. По холмам виднелась траншея, запорошенная снежком. Ни людей, ни их следов не было видно. Командир дивизиона капитан Скибицкий, осмотрев позиции, двинулся со взводом управления к командиру полка в деревню. Замполит Игитян ушёл на третью батарею. Я остался с двумя пушечными. Не прошло и получаса, как в траншее забегало до десятка немцев, и появились два лёгких танка. Всё было обычно. Но вскоре по холмам стояло уже несколько десятков танков. Начинался неравный бой. В общем, нас раскромсали в пух и прах. После Курской битвы на разбитые орудия я смотрел просто: разбили?­ отремонтируем! Но рядом с орудиями гибли люди, а с ними я прошёл немало трудных дорог, пережил много страшных минут, знал их всех. С каждым павшим уходил твой брат по оружию, а очередь перед вечным покоем становилась короче. Мысль, что меня горькая чаша минует, - твёрдой не была. Саше Новикову, моему любимому наводчику в степях под Сталинградом, а теперь воевавшему командиром орудия, осколком снесло нижнюю челюсть. Я не видел обезображенного лица - он стоял ко мне спиною, но я увидел ужас на лицах ребят его расчёта и понял, что произошло что-то страшное. Новиков достал револьвер и выстрелил себе в висок. 125