Записки командира батареи

Великой Победе посвящается ... я с разведчиком поехал к командиру батальона узнать о времени выступления. Командовал тогда батальоном "угрюмый медведь" лет 35. К его нелюдимому отношению я привык - что мне с ним детей крестить? А с заместителями отношения сложились хорошие. Начальство отыскал в большом доме в центре села. Командир сидел ,за столом, а заместитель по строевой и две связистки забрались на кровать (их вымытые сапоги сушились возле печки) и разбивали какие-то ампулы, сливая их содержимое в бутылочку. - А, бог войны! Привет! Садись за стол, сейчас сольём все ампулы и перекусим! - заместитель по строевой был уже навеселе. - А что там у тебя? - Да вот спиртом разжились! - Хороший? - Спрашиваешь? Медицинский - в ампулах! Я уже пробовал! Медицинский так медицинский. Я сел на лавку и стал ждать, когда заполнится бутылка. Но в окно увидел, как по гря~и топают мои битюги с пушками, и следом дымила кухня - махнул рукой на угощение, поем из своей кухни. Сел на коня и повёл батареи на огневые - дело прежде всего. После обеда прилёг на солому возле пушек и задремал. Разбудили огневики, они отскребали с боевой оси соседней пушки налипшую грязь. Ехать к командиру батальона расхотелось, послал начальника разведки - когда будем выступать? Разведчик обернулся быстро. Едва осадил коня, полушёпотом доложил: - Товарищ капитан, беда! - Что такое? - Командир и зам отравились! - Как?!! - Да спиртом каким-то! Я поскакал к штабу. На улице замполит строил батальон для движения. Увидел меня - только махнул рукой. В доме возле печки, рядом с вымытыми сапогами, лежал мёртвый зам по строевой. Командир сидел, грузно навалившись на стол, руки сжимали голову, взгляд расширенных глаз был неподвижен и страшен. - Неужели нельзя спасти!!? - взревел он, и рванул волосы так, что в обоих кулачищах остались клочья вырванных волос. Потом без сознания грохнулся на пол. Батареи вытянулись на дорогу, и мы тронулись следом за батальоном. Что было на душе, объяснять не надо. Три года воевали люди, прошли Сталинград и Курскую Дугу. Неужели минутой слабости они перечеркнули свои прежние заслуги? Недоброй памяти иметь не надо, осуждать тоже не надо - их уже нет, но и сравнить эту гибель с гибелью тех лётчиков, что горели на ИЛах - будет кощунством. 132