Записки командира батареи

А. д. Виноградов "Записки КОJltаuдира батареи" В стороне стоял какой'-то молодой майор и внимательно вслушивался в наши разговоры. Впрочем, артиллеристы тихо говорить не умеют. Майор подошёл ко мне и резко спросил : - Сколько убитых и раненых? Я ответил, ответил и на другие вопросы. Майор обратился к командиру полка и тоном, не допускавшим возражений, сказал: - Они честно дрались! Командир, как мне показалось, угодливо согласился, и нас отпустили. Парторг полка семенил рядом с Голубковым и твердил уже что-то о нашем героизме. Павел его не слушал, тёр лысину, и парторг отстал . - Ты знаешь, кто тебя спрашивал о потерях? - Прокурор нашей дивизии! Запомни, дело только начинается! Ещё говорить с ним придётся. И дальше Павел рассказал, что успел выведать у дружка из политотдела дивизии. Дивизия отошла на 10 километров за речку Корень. Но что пехота? Карабины в руки да и побежала. Но наш артполк потерял 17 орудий из 24. Четвёртая батарея во главе с командиром Каушаном сдалась в плен без боя. Это дело наблюдали трактористы из леса, где укрывались с машинами. Твой дружок Ульянов прибежал из штаба дивизиона на пятую батарею и руководил её боем. Был ранен в голову, сам за наводчика подбил один танк. Успел отправить два орудия, но из леса на их небольшую группу навалились немцы и захватили в плен. И надо же было такому случиться, что через 30 лет я встретил в Рязани Каушана. Сначала он не захотел меня вспомнить, вроде бы и не служил в таком полку, жаловался на потерю памяти, но, убедившись, что я злых flамерений не имею, и не знаю, как он попал в плен, рассказал много любопытного. В тот злополучный день отвели его в деревню Разумное, где так истошно лаяла собака перед нашим бегством с нп. К обеду начали свозить туда много раненых и убитых. Немцы всё повторяли - батарея, батарея! Набила их какая-то наша батарея. Возили до вечера. Убитых здесь же хоронили. Я слушал и молчал - вот она матушка-картечь! А с Ульяновым он встретился в Харькове в лагере военнопленных на Холодной Горе. Училищный дебошир и задира, Алексей Ульянов, не стерпел что-то от немецкого офицера, и тот застрелил его при всём честном народе. Свой характер в угоду немцам Лёнька менять не стал. Вечная тебе память, неугОМОЮiЫЙ русский человек! Своего же начальника штаба Гераськина я встретил через десять лет в ЛеНИllZраде в Высшей офицерской школе. Он у:же подполковник, занимает дол:жность заместителя начальника штаба артиллерии дивизии. Встрече он, не скажу, что обрадовался, а с улыбочкой сказал: "Мы тогда какрванули на Новомuхайловку! Вот бьUlО дело!" Это ''рванули '' на 80 километров в тыл!!Я без стеснения сказал, что за такие штучки его надо бырасстрелять. Ничего, nроглотWI как армейскую шутQЧКУ. Бывшие рядом офицеры бьUlИ 69