Записки командира батареи

А. д. Виноградов "Записки командира бanшреи" канала и отстать от людей я не мог: потом не соберёшь, бежал со всеми, однако, сообразил, что немцы видят только меня - ближнего, и быстро свернул на болото. Но корка не держала, и я не бежал, а тяжело шагал, выдирая ноги из грязи. Пули с равными интервалами выбивали впереди меня фонтанчики болотной жижи. - Неужели в этой жибели придётся погибать?! - пронеслось в голове. Я развернулся и открыл огонь по кусту на дамбе. Дотопал до насыпи вдоль канала, залёг за неё (ноги оказались в воде) и дал ещё несколько коротких очередей. С удивлением отметил, что куст замолк. У белых хат заработали моторы, и свет фар медленно пополз к центру деревни. Видимо , тыловики перепугались не меньше нашего. Когда добрался перебежками до своих - их собрал Голубков - то сказал, что следующий раз, пусть зады посинеют, но ручьи будем переходить вброд. На вопрос кто вопил "свои" - никто не сознался. На второй день Голубков сказал мне: кричал замполит 2-й батареи. Вскоре он от нас отстал, но мы не горевали. Чем дальше мы продвигались на восток, тем настороженнее вели себя. Оно и понятно . Приобреталея опыт, каждый понимал, что мы близки к фронту, немецкие войска стояли в каждой деревне, но, на наше счастье, всегда располагались в центре. Одна, даже незначительная, ошибка могла стоить нам так дорого, что свела бы к нулю все наши многодневные страдания. Опытный Голубков преДJiожил переодеть 18-летнего наводчика Малюшина в гражданскую одежду с тем, чтобы он вёл разведку, т. е. пока группа находится днём в укрытии, расспросил у женщин о дороге, как обойти большие деревни, что слышно о линии фронта. Хрупкий Малюшин так молодо выглядел, что казался деревенским мальчонком. Раза два немцы заставали его в деревне, но он то принимался отбивать косу, то вообще лез на крышу и начинал латать дыры, а позднее смеялся, что от страха не только на крышу заберёшься, но и в трубу влезешь. Крестьянки выдавали нашего разведчика за своего хлопчика, а за работу подкармливали. Ребята шутили, что Малюшин не в пример им стал толстеть. Где-то на подходе к деревне Солдатское наш ночной марш окончился в очень неудобном месте. Забрезжил рассвет, справа вдали из белёсой мглы выступили очертания крайних домов, а мы оказались на громадном лугу перед деревней, видимые со всех сторон. Как ни озирались, а нашей спасительницы, пшеницы, не было видно. Одна только широкая грейдерная дорога уходила от околицы куда-то в туман. Но не по дороге же нам шагать! Эту дорогу мы должны бьmи пересечь вдали от деревни, но ночью не всё хорошо можно рассчитать, потому и оказались на лугу. К тому же под бугром, по которому проходила дорога и тоже поперёк нашего пути, пролегала широкая заболоченная пойма какой­ то речушки. Перебредать болотину на глазах у всей деревни мы не могли: немцы, конечно, заметят и будут, как в тире, бить на выбор. 83