Записки командира батареи

Великой Победе посвящается ... (?ЕВЕРНЕЕСТАЛИНГРАДА Неделю спустя дивизию вывели с плаrщарма, и мы двинулись на восток. Под станицей Иловлинской стало ясно, что идём К Сталинграду. На последней дневке под Котлубанью получили приказ с ходу атаковать про­ тивника на высотах 139,7 и 137,8. Веду батарею в район огневых позиций . Обстреливаемые места прос­ какиваем на галопе - храпят взмыленные битюги-коренные, вытягиваются в струну более лёгкие уносы. Наконец, благополучно добрались, поставил пушки и сразу двинулся за пехотоЙ. Управленцы тащат кабель, аппараты, рацию, стереотрубу - не воинство, а крючники на Волге. Но всё нужно для ведения огня. Пехота уже рассыпалась в цепь и двигалась по отлогому склону на ка­ к~ю-то высоту. Наше дело было не отставать. Кто и как обеспечивал ввод дивизии в бой - не знаю, слишком малая в таких делах была величина. Мы пока просто двигались и держали с батареей связь. По низинке стлался лёгкий туман, слегка маскируя нас, но только поднялись повыше, как немцы открьши такой огонь, что высоты засверкали огнями подобно ёлкам под Новый год. Нашу лощинку продувало пулями, словно ураганным ветром, крупнокалиберные пулемёты вспарывали землю, клочья дерна летели на нас. Мы прижались к стенкам лощины. Половина ребят оказалось на другой стороне, пули отсекли их от меня. Перебежать балку - смерть. Всполошённые немцы продолжали наращивать огонь. На беду в суматохе телефонист с аппаратом оказался на той стороне балки, загородившись от смерти телефонным аппаратом да катушкой ка­ беля. Команды я ему кричал, стараясь перекрыть грохот боя, через лощину, а сам вжался в какую-то выбоинку в обрыве, взял стереотрубу в руки, как бинокль, - расставить треноги бьшо негде - и вёл огонь. Стрелял просто: по высоте, выбрать какие-то цели было невозможно, вся высота светилась огнями. Свои разрывы и то нашёл после того, как начал бить батарейными залпами. Вскоре командир дивизиона потребовал меня к телефону. Он обосно­ вался где-то позади и, видимо, мало что видел, П!2НЯТЬ же, даже от меня, с близкого расстояния, что делается на поле - бьшо трудно . Слышу Макушин, после обычного своего "чаво табе", сказал телефонисту командира дивизиона, что командир подойти не может. Самому Макушину перебегать ко мне я запретил - убьют. Командир нервничал и спрашивал, почему не может? Макушин, уткнувшись с трубкой в каменную землю, я слышал, отвечал по-простецки, но доходчиво: - Ползи сюда, тогда увидишь! А пули крупнокалиберных пулемётов продолжали рвать землю вокруг, удушливый дым от близких разрывов какими-то хлопьями забивался в нос и rOPlIO, порой невозможно бьшо сделать полный вдох, стенки моей щёлки, в которую втиснулся своим тощим телом, содрогались от близких разрывов. Стонали раненые, которым не бьшо возможности помочь. Неподалёку лежал 96